— Ясно, — у меня опустились руки, — куда идти?

Жрец молча указал на неприметную дверь в каменной стене. Солдаты моментально организовали коридор, шириной в полметра, по которому мы дружно протопали в указанном направлении.

После долгого блуждания по коридорам, мы оказались во внутреннем дворе Храма. Здесь было много разнообразных построек, но наибольшее внимание привлекал гигантский каменный куб, высеченный из цельной скалы. Сторона его составляла не меньше пятидесяти метров, а в каждой грани были окна, разбросанные хаотично на разной высоте. А за окнами была чернота. Не просто тёмное помещение, а именно Тьма. Настолько густая, что, если долго на неё смотреть, она начинала затягивать человека внутрь.

Нас провели мимо, разместив на время пребывания в просторном каменном мешке с двумя выходами. Здесь стояли удобные деревянные лежанки, застеленные шерстяными одеялами, имелся обеденный стол и даже небольшой колодец, поставлявший ледяную, но кристально чистую воду.

Проблема освещения была решена просто, в помещении не было крыши, стены поднимались на пять метров и были идеально гладкими, вылезти бы не получилось, хотя это, в любом случае, нас бы не спасло, охрана была повсюду. Нельзя сказать, что мы были пленниками, у нас даже оружие не отобрали, но и уйти мы никуда теперь не могли. Нас хорошо кормили и давали спать, сколько душе угодно, по первому требованию выводили в баню, где слуги приносили тазы с горячей водой, изредка выпускали погулять во двор, строго запретив подходить к каменному кубу, но на этом наша свобода заканчивалась.

А всё это время где-то поблизости продолжали совещаться жрецы, решая нашу судьбу. Они отчего-то не могли нас просто убить, но и отпустить боялись. Теперь они поминутно запрашивали богов, а те в ответ несли какую-то невнятную чушь, которую ещё следовало истолковать.

Глава тридцать вторая

Мы стояли на верхней грани каменного куба, с удивлением глядя на небо, где светило яркое солнце, невидимое с других мест в этом мире. Здесь были солдаты, которые стояли по периметру, были жрецы, толпившиеся вокруг алтаря, была молодая девушка, предназначенная в жертву. Верховный жрец подвёл её к алтарю, попутно снимая одежды. Когда просторная рубаха упала к её ногам, стало возможным оценить красоту молодого тела. Идеальные пропорции бёдер и груди, прекрасное лицо, пышные чёрные волосы до пояса и остановившийся взгляд.

Главный жрец подвёл её к алтарю за руку и аккуратно уложил на камень. Остальные расступились, образовав большой круг, в котором стояли и мы. Жрец заунывным голосом начал читать молитву. Он использовал какой-то особый ритуальный язык, отличный от того, на котором здесь говорили, но мы всё равно его понимали. Ничего нового он не сказал, уже в который раз он призывал бога такого-то, а с ним бога такого-то (мне лениво было запоминать их заковыристые имена) открыть им глаза, даровать прозрение и помочь выбрать нашу судьбу, при этом неизменно упирая на необходимость сохранения равновесия в мире и недопущения его обрушения.

Распинался он долго, всё это время жертва лежала на алтаре, словно парализованная, глядя в небо стеклянными глазами. Наркотики? Гипноз? Просто фанатичная вера? Наконец, жрец закончил свою вступительную речь. Кто-то из сопровождающих передал ему большой нож, рукоять которого была отлита из золота и усыпана драгоценными камнями, а клинок был сделан из обсидиана, причём, сделан настолько идеально, что по качеству не уступал лучшим стальным клинкам, а по красоте значительно их превосходил.

Взяв орудие убийства двумя руками, он выкрикнул заклинание, широко размахнулся и глубоко вогнал острие в грудь девушки, та вздрогнула и захрипела, но при этом не сделала ни малейшей попытки вырваться. Сильно напрягшись, жрец начал вскрывать грудную клетку, кровь на алтарь полилась ручьём, рёбра ломались с противным хрустом, пока, наконец, сердце девушки не оказалось в доступе. Обрадованный жрец, которого уже охватил религиозный экстаз, схватил его дрожащими руками и вырвал из груди, поднимая высоко над собой.

Варя лишилась чувств, её подхватил на руки Кирилл, Анечка, не выдержав зрелища, уткнулась лицом мне в бок. Остальные продолжали смотреть. Жрец, на лицо которого продолжала капать кровь из трепещущего сердца, начал выкрикивать слова, вроде как, упомянутые боги говорили сейчас его устами. Часть из них была абсолютно бессвязной, что-то можно было понять, но в целом, сделать на основании этого какой-то вывод было невозможно. А это означало, что ещё через неделю мы снова будем стоять здесь и лицезреть ещё одно зверское убийство. На этот раз, кажется, взрослого мужчины.

Обратно мы вернулись в абсолютно подавленном состоянии, казалось, что живыми мы отсюда уже не выберемся, хотя планы побега разрабатывали давно.

— Они идиоты, — спокойно сказала Анечка, присев на лежанку рядом со мной. — Они задают вопросы и не могут понять ответ, зачем вообще им это нужно?

— Есть мнение, что в итоге, они и нас точно так же разложат на большом камне, — подвёл Умар неутешительный итог, — чтобы все вопросы разом решить.

— А ты что-нибудь понимаешь? — спросил я девочку.

— Я всё понимаю, — фыркнула она, — жертвы только для одного нужны, ими питаются духи. Те, кто в этой квадратной коробке живёт. Вот они точно могут кое-что сказать, только с ними общаться трудно.

— А ты пробовала?

— Да, только пока безрезультатно, но я это делала с безопасного расстояния, если ближе подойти, то можно будет попробовать их разговорить.

— Это опасно?

— Да, примерно, как с тигром в клетке общаться, он заперт, но, если сильно захочет, может руку откусить. Но я всё равно попробую. Может, они нам что-то подскажут.

— А что начёт побега? — спросил Кирилл, — никто новых путей не присмотрел?

— Через центральный вход невозможно, — категорично ответил я, — там постоянно такая охрана, что у нас патронов не хватит. Есть какие-то тайные ходы, но мы их не знаем, а если и вырвемся, отпустит ли нас Храм?

— Отпустит, — резко сказала Анечка, — если я договорюсь. Этот Храм держится на тех духах, что здесь живут, вся его магия исходит от них, если они не захотят нас держать, то и жрецы не смогут.

— Нас выпускают гулять, — напомнил я, — сможешь до окна добраться?

— Охрана за нашими передвижениями не особо следит, им главное, чтобы мы наружу не выбрались, — она задумалась, — сегодня попробую.

На дело она отправилась после обеда, а я вызвался её сопровождать. Сначала мы просто гуляли по обширному двору, а охрана старательно делала вид, что нас не замечает. Когда мы приблизились к стене каменного куба, я опёрся на стену и начал делать вид, что пытаюсь вытряхнуть камень из сапога, а девочка, спрятавшись за мной, быстро прошмыгнула к ближайшему окну. Воображение тут же нарисовало отчётливую картину того, как из окна выстреливают чёрные щупальца, хватают ребёнка и затаскивают его внутрь, где быстро затихает её полный ужаса крик.

Ничего такого не случилось, тьма, действительно двинулась ей навстречу, но за пределы окна выйти не смогла. Анечка подняла руки и приложила их к невидимому стеклу. Какой-то контакт установился, девочка закрыла глаза и замерла.

Спохватившиеся охранники подбежали к нам, но вот с дальнейшими действиями не задалось, к окну они подходить боялись. Я только беспомощно развёл руками, мол, ничего не могу сделать, так получилось. При этом от моего взора не ускользнуло, что один из солдат выскользнул со двора, видимо, побежал докладывать начальству.

Контакт с духами продолжался, заглядывая через плечо ребёнка, я стал различать отдельные образы в темноте, это были люди и… не совсем. Какие-то жуткие гибриды людей и чудовищ, которые возникали из тьмы, умудряясь каким-то образом становиться видимыми на тёмном же фоне, потом распадались клубами дыма. Мне они тоже пытались что-то сказать, но я их не понимал. Меня манили к себе, но остатки здравого смысла подсказывали, что идти туда ни в коем случае нельзя.